Дикие лошади пустыни Намиб
Редкий вид семейства лошадиных (Equidae) отряда непарнокопытных – лошадь пустыни Намиб, единственная популяция которых проживает в Намибии в южной Африке. Дикие лошади не встречаются на юге африканского континента, поскольку природно-климатические условия не позволяют этим животным выживать в природе.
Гаруб находится между деревней Аус и городом Людериц в южной Намибии
Но вопреки суровой среде обитания, небольшая популяция, численность которой в разные годы колеблется от 50 до 280 голов, нашла свой дом в экстремальной пустыне Намиб.
Лошади на удивление хорошо выглядят. Ученые, наблюдающие за ними, отмечают, что лошади мускулисты, поджары, сильны; мышцы и скелеты животных не имеют изъянов, хотя скудность пиши и недостаток воды обязаны были отразиться негативно на организмах – местные условия грозят лошадям обезвоживанием, голодом, истощением и хромотой. На первый взгляд, намибийские кони вообще не отличаются от своих домашних родственников, только чуть меньше ростом и немного «стройнее». Однако в результате приспособления к особенностям окружающей среды некоторые их физиологические качества претерпели изменения.
Главная способность, которая развилась у популяции – физиологический механизм, позволяющий обходиться без воды до 72 часов. Никакие другие виды лошадей не могут испытывать жажду столь долго. Для намибийцев же трое «безводных» суток – обычная жизненная реалия в зимнее время - сухой сезон в Намибии длится с апреля по сентябрь.
 |
| Дикие лошади у водопоя, Гаруб |
Пустынные лошади вынуждены проходить ежедневно большие расстояния в поисках пищи и воды. Иногда расстояние от одного источника воды до другого или от пастбища до пастбища составляет до 20 километров. Такая напряженная спортивная жизнь и генетическая изоляция в условиях водного дефицита создает условия естественного отбора, когда слабые жеребята попросту не выживают. А поколения тех, кто выжил, уже более ста лет вольно бродят по пустыне, и никто точно не знает, откуда же взялись эти прекрасные кони.
Развалины станции Гаруб
Достоверно известно лишь то, что намибийские лошади не по-настоящему дикие, а одичавшие, то есть являются потомками домашних животных, когда-то завезенных европейцами. Но каких именно? Ведь иммигранты завозили и рабочих тяжеловозов, и верховых кавалерийских лошадей для армейских нужд, и элитных животных для колониальной знати. Когда и по каким причинам лошади сбежали от людей? Почему они решили сделать своим домом негостеприимные территории пустныни Намиб, где постоянно стоит страшная жара, еда скудна и редка, а воды и вовсе нет большую часть года? До сих пор нет однозначных ответов на эти вопросы.
 |
| Дорожный знак в Намибии |
Существуют несколько теорий происхождения диких лошадей Намибии.
1. В районе южной части пустыни Намиб было два заводчика племенных лошадей – Хайнс Хейнрих фон Вольф в Дувисибе (где до сих находится его одноименный замок) и Эмиль Кремплин в селении Кубуб. Дувисиб находится относительно недалеко, примерно в 200 км от Гаруба, а вот питомник Эмиля Кремплина, располагался намного южнее деревни Аус, в примерно 400 км.
Эмиль Кремплин в питомнике лошадей
Заводчик из Дувисиба разводил немецких и английских упряжных лошадей, Кремплин занимался рабочими породами для шахт и арабскими скакунами для процветающего города Людериц. В 1908 году там как раз началась алмазная лихорадка в селении Колманскоп и бурный экономический рост. Эмиль Кремплин в те годы стал мэром города Людериц, высшему городскому обществу потребовались красивые упряжки, хорошие развлечения и скачки, а новым приискам – много тяжеловозов. Завод был очень большим, дела шли хорошо. Но во время первой мировой войны и последовавшей депрессии Кремплин потерял свое состояние.
Эмиль Кремплин с женой, Кубуб
Первая теория предполагает, что во время или после войны лошади лишились присмотра и разбежались из Кубуба в поисках лучшего выпаса, следуя за редкими дождями. В пользу теории говорит генетическая экспертиза 2001 года, которая установила некое присутствие «арабской крови» у диких лошадей. Однако этой стройной теории противоречит факт, что сбежавших вряд ли было много, иначе об этом событии осталось бы упоминание в местных хрониках, а малого количества недостаточно для создания современной популяции.
2. Другое объяснение апеллирует к немецкому кораблю, шедшему в Австралию с грузом лошадей и других животных, но севшему на мель у побережья Намибии примерно в 25 км к югу от устья реки Оранжевой в конце 19-го века. Предполагается, что самые сильные животные вплавь добрались до берега, а затем прошли по суше до железнодорожной станции Гаруб, где находилась водная скважина для пополнения паровозных запасов воды. Против теории – расстояние, ведь место крушения находится далеко от Гаруба.
3. «Военная» теория гласит, что дикие лошади – потомки немецких армейских лошадей, выпущенных или сбежавших во время отступления немецких войск Schutztruppe. В районе Аус, где стояли немцы перед отступлением, было несколько естественных источников, благодаря которым брошенные животные смогли выжить.
Лагерь союзных войск, Гаруб
4. Еще одна «военная» теория: сбежавшие в пустыню лошади были не немецкими, а южноафриканскими. В 1915 году в Гарубе был размещен гарнизон из 10 000 южноафриканских солдат и 6000 лошадей.
Наличие водной скважины делало Гаруб удобным местом для большого лагеря.
Немецкая база ВВС, расположенная за горами примерно в 25 км к востоку от Ауса, периодически бомбила лагерь. Последняя атака произошла 27 марта 1915 года – немецкие пилоты прикрывали отступление своей армии. Одному из летчиков удалось прорваться и отбомбиться. В донесении говорилось: «утром 27 марта наш неутомимый пилот лейтенант Fiedler вылетел в Гаруб и вызвал большое недоумение, успешно сбросив бомбы на лагерь противника и пастбища, на которых паслось около 1700 кавалерийских лошадей» (Hans von Oelhafen, Der Feldzug in Sudwest 1915/15). Испугавшись бомбежки, уцелевшие животные, по всей вероятности, убежали в пустыню.
Станция Гаруб в 1915
Считается, что союзным войскам было некогда ловить разбежавшихся коней, т.к. они спешили преследовать отступающих немцев.
5. Последнее и самое вероятное объяснение базируется на двух основаниях: поскольку дикие лошади имеют значительное фенотипическое сходство и с племенными лошадьми питомников Кубуба, и с армейскими лошадьми, то, скорее всего, разные группы встретились в предгорьях Ауса, где и произошло скрещивание верховых кавалерийских лошадей со скакунами арабских кровей.
Но каким бы ни было происхождение, лошади в конечном итоге выжили и поселились на равнинах у станции Гаруб близ деревни Аус, что стоит в пустынных землях на границе парка Намиб-Науклуфт и «Запретной Алмазной Зоны» (нем. Sperrgebiet).
Социальное поведение лошадей адаптируется к внешним условиям.
Табуны бывают разные по составу. В особые стада сбиваются молодые холостые самцы – вместе легче обороняться, чем поодиночке. Сильный взрослый конь может создать свое племенное стадо, что-то вроде гарема с несколькими кобылами и их жеребятами. Бывает, что несколько жеребцов кооперируются в один табун и разделяют племенные обязанности между собой. У такого табуна один вожак, который решает, когда стадо уходит на кормовую площадку или к водопою. Вожаки обычно меняются, ни один самец не доминирует в течение длительного периода времени. Иногда это происходит из-за гибели или ранения хищником, но чаще смена вожака происходит в результате иерархического боя между жеребцами. Отдохнув от тяжких управленческих забот, бывший вожак может в честном соперничестве снова отвоевать власть у подуставшего соперника.
Характерно, что такие бои никогда не приводят к серьезным травмам. Задача поединка – выявить наиболее сильную особь, а не покалечить конкурента. Каждое «копыто», способное дать отпор хищнику, на учёте, каждый жеребец – необходимая боевая единица для своего табуна. Еще одна особенность – кони не сражаются за внимание самок, это лишено смысла, ведь самки сами выбирают партнеров.
На протяжении более чем столетия пустыня Намиб была свидетелем борьбы за выживание этих смелых отчаянных животных, постоянно рискующих в суровом климате песчаных земель.
Другие крупные равнинные травоядные, в том числе горные зебры, тоже пасутся в этих местах, но лишь набегами в периоды обильных (по меркам пустыни) дождей.
Осадки же выпадают редко и непредсказуемо – обычно их хватает лишь для суккулентов, колючих кустарников и чахлых однолетних трав. Тем не менее, лошади научились находить на сухой безжизненной земле достаточное количество пищи.
Иногда сухая земля становится по-настоящему мертвой – в пустыне регулярно случаются сильные засухи. Хотя слово «засуха» звучит необычно применительно к пустыне, ведь она сама по себе является чрезвычайно сухой равниной. Тем не менее, в пустынях иногда всё же выпадают незначительные осадки. Но случаются периоды, когда в течение 200-300, а то и 400 дней не выпадат ни одной капли дождя или они крайне скудны и редки даже по меркам пустыни.
Такие выдающиеся засухи случались в начале и конце 1990-х, в 2012, в 2015-18 годах. Жизнь и состояние здоровья лошадей связано с осадками как напрямую, так и через корреляцию с кормом, хотя температура, расстояния между пастбищами и водой тоже играют определенную роль. Во время сильных засух популяция теряла до 3/4 своих членов. Голоду и жажде помогали хищники, которые в сухие годы, когда не оставалось антилоп, усиливали нападения на коней.
Лошади и люди
Исторически сложилось, что лошади столкнулись сразу или поочередно с несколькими трудностями. Кроме регулярных засух и истребительной охоты хищников, неоднозначным явлением оказалась человеческая деятельность.
Люди оказали значительное влияние на окружающую среду, прежде всего, двумя главными факторами: охотой и установлением заграждений для выпаса скотины. Ограды, способствующие сохранности домашнего скота, диким животным оказывают плохую службу – они препятствуют свободному передвижению по окрестным пастбищам и водопоям, что приводит к многочисленным смертям «дикарей» из-за того, что те не могут перебраться с опустошенного пастбища на новое место.
Дикие лошади в качестве охотничьей добычи, как правило, игнорировались людьми. Из-за жесткости мяса кони представляли собой неинтересную цель среди другой дичи. Но первоначально они столкнулись с конкуренцией за скудные ресурсы не только с другими видами местных травоядных, но и с домашним скотом. Несмотря на то, что маленькие табуны старались держаться подальше от человеческих жилищ, за что даже снискали прозвище «призрачных лошадей», чернокожее население периодически уничтожало их, чтобы освободить выпасы для своих животных. Отчасти из-за этой конкуренции лошади едва не вымерли в начале прошлого века, вскоре после того, как оказались в дикой природе. Кроме туземных крестьян, на диких лошадей пытались охотиться торговцы животными, как на некую живую экзотику.
Однако были два других человеческих фактора, которые благоприятствовали выживанию. Первый – открытие алмазов в 1908 году и объявление огромной территории Запретной Зоной, в районе Гаруба достигающей ширины до 100 км от побережья вглубь страны. Целые деревни туземцев вместе с их домашним скотом были перемещены из этой зоны вовне. Ни охотнику, ни пастуху, ни торговцу лошадьми нельзя было войти на закрытую территорию Sperrgebiet. Таким образом, у одичавших лошадей было около 100 лет, чтобы приспособиться к суровой окружающей среде и жить спокойно.
Другим фактором было наличие уже упомянутой скважины в Гарубе, которая пробурили для нужд железной дороги. Благодаря постоянному наличию воды это место стало прибежищем лошадей. Гаруб сохранял свой статус обслуживающей станции до 1977 года, когда последний паровоз, работающий на линии, был заменен на тепловоз. Поезда перестали делать остановки, чтобы добрать воды котлам, и станция прекратила деятельность – водяной насос остановился навсегда.
Лошади, выживавшие на «паровозной» воде, оказались в опасности, несколько животных умерло от обезвоживания. За оставшихся вступился всего один-единственный неравнодушный человек – Ян Коетцер, менеджер алмазной компании Де Бирс. Он неоднократно и убежденно ходатайствовал перед начальством рудников о необходимости продолжить снабжение заброшенной станции Гаруб водой, так как эта вода крайне необходима лошадям. Так один человек помог спасти целую популяцию животных: в 1980 году алмазная компания специально для коней запустила насос, поставила накопительные баки и оборудовала водопой. Насос работал и в те годы, когда ж/д линия Аус-Людериц не эксплуатировалась вовсе.
Снова обретя воду в привычном месте, выносливые лошади радостно и вольно скакали по равнинам у Гаруба, покуда люди не создали ещё одну проблему: в 1986 году территория, по которой кони кочевали с выпаса на выпас, стала частью национального парка Намиб-Науклуфт. Расширение заповедника значительно ограничило возможности передвижения табунов, так как власти отгородили охраняемые земли. По иронии судьбы, создание национального природоохранного парка лишь усложнило лошадям доступ к пище, и в последующие шесть лет численность популяции в очередной раз резко сократилась. Для спасения было принято решение переместить всех лошадей в другое место; общественный протест помешал этому случиться. Но уже в следующем году 10 лошадей были изъяты для исследовательских целей и ещё 8 для использования в качестве патрульных лошадей в Национальном парке Этоша (впоследствии эксперимент был признан неудачным – лошади Гаруба отказались служить людям).
Позже, в 1990 году, когда Намибия уже обрела независимость, юг континента охватила небывалая засуха, и правительство, несмотря на протесты, решило выловить и переместить как можно больше животных из популяции, оценивавшейся тогда в 276 голов. И вот 104 особи были отловлены безо всякой выборки и проданы в более плодородные части страны, но лошади плохо приспособились к новым местам обитания. В течение следующих пяти лет как минимум половина перемещенных умерла.
В следующую засуху была сделана ещё одна дорогостоящая попытка отловить некоторых животных и реализовать на аукционе, но она претерпела неудачу еще на стадии продажи. 35 лошадей, на этот раз отобранных по возрасту, полу и степени генетического родства, перед аукционом были помещены в стойла. Жеребцы повели себя крайне агрессивно, аукцион пришлось отменить, а всех лошадей возвратить в Гаруб. При этом, когда голодающим в родном Гарубе бунтарям привезли сено из других мест, то часть лошадей отказалась есть «импортную» пищу, вплоть до того, что 12 особей погибли от голода, но не притронулись к привозной траве.
Еще одна серьезная угроза – хищники. Шакалы и леопарды охотятся на жеребят и молодняк. Но самым главным и опасным врагом из всех местных плотоядных для лошадей является гиена:
Во время эпохи интенсивного сельского хозяйства 70-х годов фермеры убивали много хищных животных и даже получали вознаграждение за отстрел гиены, каракала, шакала и других хищников, которые считались «паразитами».
После краха рынка каракуля в 1980-х годах экономика с/х землепользования сменилась экономикой туризма. Смена экономической парадигмы открыла возможности для размножения хищников. К тому же 2000-2010 годы оказались благоприятными с точки зрения климата. Это «влажное» десятилетие увеличило количество дичи на равнинах Намиба, что привело ко взаимному увеличению поголовья хищников. Численность кланов гиены возросла до такой степени, что некоторые семьи были вынуждены расселиться в новых районах, один из кланов в 2012 году осел в Гарубе. Там было удобно – имелись водопой, убежища для размножения и… благодатные охотничьи угодья: по равнине гуляли вкусные антилопы спрингбоки, гемсбоки и маленькие жеребята диких лошадиных табунов.
В 2012 году родилось 49 жеребят, ни один не выжил – все они стали легкой добычей для гиен. Хищники быстро обучились «работе» с новым для них видом добычи, и всего через год уже умели устраивать «лошадиные» засады, а к концу 2013, когда жеребята «закончились», гиены освоили добычу взрослых особей и впервые завалили кобылу. Они настолько овладели искусством охоты, что в 2016 году добывали ежемесячно по 3 - 6 взрослых лошадей.
Всего за четыре года (2012-2016) численность поголовья сократилась с 286 до 65 животных. Фонд Диких Лошадей (WHF – Wild Horses Foundation, создан в 2012 году) обратился к Министерству Окружающей среды и Туризма (MET – Ministry of Enviroтment and Tourism) по поводу критической ситуации, и MET дало указание и выделило средства для кормления гиен в качестве временной меры, чтобы те наконец оставили лошадей в покое хоть ненадолго, дав передышку для размножения и взращивания молодняка.
Нападения на взрослых лошадей с тех пор прекратились, но жеребят гиены продолжали отлавливать. Ни один жеребенок, начиная с 2013 года, не доживал до годовалого возраста. Взрослые же кони, получая поддержку от людей, пребывали в таком хорошем состоянии, что гиенам стало трудно на них охотиться, и в 2018 году, перебив февральских жеребят, хищники перебрались на фермы в поисках домашнего скота как более легкой добычи. Общественный протест привел к разработке антикризисного плана, в результате выданных разрешений фермеры отстрелили большую часть клана Гаруб – пятерых взрослых гиен. Оставшиеся отступили из фермерских угодий обратно в пустыню, где и вырезали сентябрьское поколение жеребят 2018 года.
И тут вступает в действие один важный фактор: у лошадей семилетний разрыв поколений является критической угрозой для будущего всей популяции. Представьте, что в 2026 году не окажется ни одной кобылы репродуктивного возраста 7-15 лет. Это означает, что потомства больше никогда не будет и вид вымрет окончательно и бесповоротно.
К счастью, в 2019 году удалось выжить одному жеребенку из февральского сезона жеребления – это была первая выжившая девочка за предыдущие 7 лет, ей дали имя Зора (Zohra). Юную кобылку особенно берегут и люди, и лошади.
Обычно если жеребенок подвергается нападению, например, шакала, то мать пытается отбить свое дитя. Жеребцы же при атаке хищниками одного из жеребят занимают оборонительную позицию для защиты стада в целом. Но Зора – особый случай. Не только мать готова встать на защиту малышки, но и отец, жеребец по имени Kilo, всегда держится рядом с Зорой. «Папина дочка» – отмечают эту особенность сотрудники WHF.
Успех закрепляется. Подрастают еще шесть жеребят из следующего, сентябрьского, сезона 2019. Фонд Диких лошадей принимает меры для их сохранения и надеется, что все малыши благополучно встретят свою первую годовщину в сентябре 2020.
Наконец забрезжила надежда на сохранение и, быть может, на увеличение в далеком будущем популяции этих красивых отважных животных.
Гиены, несомненно, виновны в истреблении лошадей, но нельзя вот так просто взять и начать уничтожать их. Дело осложнено проблемой вымирания хищников. Гиены, как и дикие лошади, тоже имеют охранный статус редких или вымирающих видов.
MET и природоохранные фонды пытаются решить противоречивую задачу сохранения и хищников, и дичи, но пока что не получилось добиться того идеального результата, когда «и волки сыты, и овцы целы». В 2019 году МЕТ сообщило, что пришлось уничтожить трех гиен, охотившихся на жеребят.
План работы по сохранению диких лошадей на 2020-2029 годы предусматривает дополнительные кормление и воду, а также регулирование хищников. Гиен по возможности стараются не убивать, а отпугивать. Поскольку все попытки перемещения животных в другие места провалились, то во время засухи и жестокого хищничества предусмотрено ограждение территории, где гуляют лошади, чтобы звери к ним не пробрались. Меры принесли результаты. Для новорожденных жеребят 2020 года главной трудностью лошадей были уже не гиены, а засуха. К счастью, она прекратилась, и в целом этот год сулит хорошие перспективы. С растущей травой увеличивается и количество антилоп, то есть более легкой добычи для хищных зверей.
Однако ни один удачный год не стирает долгосрочных проблем. Так что будущее как лошадей, так и гиен сейчас довольно неопределенное.
Лошади кочуют по заповедникам Намиб Науклуфт и Tsau //Khoeb, в круг задач которых входит сохранение редкой флоры и фауны. Территория вокруг Aus рассматривается как биологический очаг с более чем 500 видами растений, многие из которых эндемичны. Некоторые природоохранники поднимали вопросы и затевали ожесточенные дискуссии и споры о наносимом лошадьми разрушительном воздействии на растительный мир охраняемых территорий или о конкуренции с местными видами, например, о вытеснении лошадьми антилоп орикс.
Биолог Тилани Грейлинг 20 лет занималась этим и другими вопросами, для своей докторской диссертации изучая диких лошадей в их среде обитания. Результаты обширных исследований доктора Грейлинг не выявили никаких признаков вредоносного воздействия лошадей на местную флору или фауну в парковых зонах, кроме истоптанного копытами участка в 100 кв.м. у поилок и здания заброшенной станции Гаруб.
Сейчас диких лошадей Намиба можно увидеть там же, на заброшенной станции Гаруб (съезд под указатель на грунтовку 20 км от деревни Аус в сторону Людерица по трассе В-4).
У водопоя сделано укрытие для туристов, чтобы лошади не боялись туристов.
Некоторые биологи предполагают, что за более чем 100 лет адаптации в изоляции, пустынные лошади образовали отдельный вид среди своих собратьев. Будет ли у этого вида будущее, сейчас зависит от нескольких драгоценных жеребят, из которых за предыдущие семь лет одна только Зора дожила до своего первого дня рождения.
Дикие лошади среди бескрайней намибийской пустыни, которую они считают домом.
Aerial photo/video service/inquiries: info@traveltonamibia.com
-01-4.jpg)
