Родезия || Диверсанты САС в полевых условиях
Мало кто задумывается, в каких условиях приходилось работать родезийскому спецназу. Если одним словом – то в невыносимых.
Сложные условия местности, густой кустарник, отсутствие воды и тени, изнуряющая жара, инфекции, дикие животные, змеи, насекомые – эти и другие факторы приходилось принимать во внимание. В некоторых местах кустарник был настолько густым и практически непроходимым, что видимость была едва ли не нулевой – что резко снижало возможность обнаружения терров. В сезон дождей ливни размывали проселочные дороги, превращая местность в сплошное грязевое плато. В некоторых районах Мозамбика, с мягкой песчаной почвой оперативникам САС было тяжело маскировать свои следы – а для хорошего терра-следопыта не составляло труда выследить патруль и навести на него группу боевиков.
Постепенно оперативники САС разработали свой modus operandi – они практически не передвигались днем, когда жара была на пике. Вместо этого переходы они совершали в вечернее и ночное время. Темнота давала им также необходимый элемент неожиданности. Как правило, оперативники проводили день, находясь в засаде или на наблюдательных постах. Если по тем или иными причинам разбить палатку или построить убежище было невозможно, то бойцы, пытаясь спрятаться от обжигающего солнца, постоянно перемещались в поисках любой тени, которую могли найти.
Днем температура зашкаливала за 40 градусов по Цельсию – ночью она резко падала. Но ночная прохлада была, пожалуй, единственным утешением – климат, груз, который приходилось нести, и длинные расстояния, превращали марши патрулей в тяжелую работу. С тяжелыми рюкзаками на плечах спецназовцы часами шагали в буше по дикой жаре – при этом лямки врезались в плечи, а пот лился рекой, размывая нанесенный на лицо камуфляж и заливая глаза. Некоторые спецназовцы носили банданы или шема (арабские платки), впитывавшие пот, некоторые обходились панамами или кепками. Форма от пота становилась черной, а когда бойцы останавливались на привал, то пот высыхал, застывая на куртках белесыми пятнами.
Жара и тяжелый груз, который приходилось тащить на себе, приводили к сильным водяным и солевым потерям. Хотя у каждого оперативника был обязательный запас таблеток с солью, иногда бойцы падали от усталости в буквальном смысле слова. В этом случае медику приходилось делать прямо на месте внутривенное вливание, прежде чем группа могла продолжить свой путь.
Стоит сказать пару слов о снаряжении оперативников - естественно они не отправлялись в буш налегке. Общий вес, не считая оружия, переваливал за 40, а порой и 50 килограммов. На себе оперативник нес FN / АК / РПД, пистолет, рюкзак, разгрузочный жилет или обвязку, 8 магазинов либо не менее 160 патронов, 5 пулеметных лент, снаряженных в том числе трассерами и бронебойными патронами, наступательные и дымовые гранаты, винтовочные гранаты, фальшфейеры, ракетницу с ракетами, мины Клеймор, взрывчатку, большой нож или штык и обвязку для эвакуации с помощью вертолета. Дополнительно пулеметчик нес на себе пулемет, а радист – радиостанцию. Средства навигации включали в себя: компас, несколько карт (крупномасштабная у командира, другого масштаба у бойцов), прямоугольный транспортир, фонарик, блокнот в водонепроницаемой упаковке (командиры имели еще и шифровальный блокнот), карандаш или ручка, зеркальце и свисток. Медицинский набор включал в себя: шприц с обезболивающим (у рядовых бойцов сосегон, у командира патруля - морфий), бинты, антисептические пластыри «Эластопласт» и «Профлавин», солевые таблетки, обеззараживающие воду таблетки, антималярийные таблетки, антимоскитный репеллент, тальк для ног и камуфляжный крем. Кроме этого на себе боец тащил спальный мешок или плащ-палатку. Одеты оперативники обычно были в кепки (панамы), каски, футболки, шорты и носки (в дождливое время года использовались брюки, куртки или комбинезоны). В качестве обуви использовались кожаные ботинки с высокими берцами или брезентовые ботинки без шнурков. Вокруг шеи повязывали скатанную в рулон шаль-сетку от москитов. Кто-то один обязательно тащил газовый примус, у каждого бойца была при себе чашка или котелок, зажигалка, перочинный ножик, емкость для сыпучих продуктов, ранец, в котором это все помещалось, бутылки с водой, надувные водонепроницаемые емкости, туалетную бумагу, Complan/ProNutro (сухие питательные смеси богатые белком – разработаны специально для спецнаа медиками Университета Родезии), НЗ и сухой паек. Вдобавок у спецназовца имелась иголка и набор ниток, шило и дратва для починки обуви, несколько английских булавок, запасная бандана или кусок материи (использовалась как перевязь при переломах), запасной фонарик, парашютная стропа (30 метров), оселок, резиновые ленты, кусок проволоки или струны, ветошь и набор для чистки оружия.
Естественно, оперативники САС были более привычны к жестоким условиям буша, чем солдаты других частей. В основном военнослужащие из других полков доставлялись на место боя с помощью вертолета или посредством десантирования с парашютом. САС приходилось топать на своих двоих.
Порой оперативнику в авангарде доставалась самая тяжелая часть работы – он должен был прорубать пангой (нож типа мачете) путь через густой кустарник для всей группы. При этом его руки и лицо мгновенно покрывались мелкими царапинами от колючек и шипов; про одежду и говорить не приходится – иногда форму приходилось менять через пяток выходов, потому что она превращалась в лохмотья, не поддававшиеся починке. Помимо колючек боец, прорубающий путь, рисковал нарваться на паутину. Хотя сами пауки для человека были безвредны, ощущение липкой субстанции, которую приходилось счищать с лица, было крайне неприятным. В некоторых особо глухих местах паутина могла быть размером с небольшую хижину. Жесткие и острые стебли травы, казалось, стремились проникнуть в каждое сочленение, в каждую не защищенную одеждой щель – и если не удалить вовремя зазубрины, то порезы начинали гноиться. Чтобы узнать оперативника САС, как шутили бойцы, его надо было попросить снять обувь: у всех бойцов ступни были в морщинах, с постоянно шелушащейся кожей от непроходимых мозолей, у многих был грибок – обычное дело для тех, кто постоянно на ногах, без возможности поменять обувь.
Бич Африки – муха цеце – обычно сосет кровь из животных, но, в принципе, против человеческой крови она ничего не имеет. Поэтому в рейдах стаи мух все время кружили над бойцами, порой доводя оперативников до исступления своими укусами. Порой насекомые насасывались кровью настолько, что не могли взлететь. Особенно цеце любили садиться на шею и заползать под рюкзак. Количество мух могло измеряться десятками. Даже если боец останавливался, чтобы согнать надоедливых тварей, в следующую секунду они опять садились туда же. Одним из развлечений у оперативников было зажать место укуса и ждать, пока муха не насытится. Поскольку освободиться она не могла, то продолжала сосать кровь до тех пор, пока не лопалась. Несмотря на то, что бойцы имели препараты против сонной болезни, порой некоторые после рейдов попадали в госпиталь с этим диагнозом.
Кроме мух опасность представляли и клещи: оперативникам в патрулях приходилось спать на лежках животных, и тут их подстерегали эти мелкие кровососы, немедленно впивавшиеся в тела жертв. Головка клеща, оставшаяся в теле после того как тельце обрывалось, вызывала заражение. Клещевая лихорадка сопровождалась тяжелейшими приступами головной боли – иногда командир патруля был вынужден приостанавливать движение группы и разбивать временный лагерь на время, необходимое для восстановления сил.
Именно поэтому родезийская САС по праву называлась «Элитой» - никто, за исключением Скаутов Селуса, не мог осуществлять долгие форсированные марши по жаре, через густой кустарник, ежесекундно ожидая нападения терров из засады. Военнослужащие других частей – особенно офицеры – иногда шли на хитрость: они заявляли по радио, что выполнили патрулирование своего участка, в реальности не покрыв и половины. К чести САС, необходимо отметить, что до подобного оперативники не опускались.
Ключевым элементом жизнеобеспечения в подобных рейдах была вода – она ценилась в буквальном смысле на вес золота. Даже если в бутылке была теплая мутная жидкость с гниловатым запахом, с трудом добытая с почти пересохшего русла реки, и очищенная таблетками – для оперативников она была дороже всего. Она так же была важна для бойца, как и его оружие. Порой некоторые операции приходилось корректировать именно из-за объема водного рациона, который оперативники могли унести на себе. (В ходе одного их рейдов бойцы САС попали в ситуацию, когда единственный источник располагался в непосредственной близости от лагеря терров. Чтобы избежать обезвоживания оперативникам пришлось пить физраствор – смешав его с готовым сухим бульоном, чтобы хоть как-то перебить неприятный вкус). Естественно, что оперативники САС знали и умели применять на практике методы выживания – при необходимости они могли добыть несколько драгоценных капель из растений или из корней. Но САСовцы понимали, что в отличие от Скаутов Селуса, долго находиться в подобных негостеприимных условиях они не смогут. Впрочем, и задачи у них были несколько иные, нежели у «скузапо» (кличка Скаутов). САСовцы предпочитали появляться в буше ровно настолько, чтобы хватило отыскать и уничтожить врага – а не заниматься вплотную вопросами выживания.
Вода для оперативников имела и другой аспект: вода – это реки, а реки в Родезии, Мозамбике и Замбии – это, прежде всего, источник проблем. Конечно, реки давали оперативникам возможность вымыться и простирнуть свою одежду, но в купании таился риск. Воды рек кишели личинками – они проникали внутрь человеческого тела и начинали паразитировать, приводя в итоге к бильгарциозу, тяжелому заболеванию, которое поражает ткани почек и легких. Обычный человек, находясь в здравом уме, даже и не помышлял о том, чтобы перейти реку вброд, либо же искупаться там или испить воды. Но у военнослужащих, тем более бойцов САС другого выбора не было. Поскольку риск бильгарциоза был велик, то всех оперативников регулярно проверяли на наличие инфекции.
Еще одной проблемой являлись москиты – разносчики малярии. От этой болезни правда помогали таблетки, но у них был побочный эффект – сонливость и общая вялость. Поэтому от препаратов старались избавиться, а врачам заявляли, что малярию перенесли в подростковом возрасте и к ней уже выработался иммунитет. Москиты роились тучами – в ходе одной из операций, один оперативник был настолько ими покусан, что у него заплыло лицо, и он не мог открыть глаза в течение пары дней. Трое оставшихся членов патруля были вынуждены вести своего «слепого» товарища через буш.
Столь же мерзкими, как и москиты были мухи-мопани – мелкие насекомые размером со спичечную головку. Они забивались в ноздри, в уголки рта, лезли в глаза – чем больше боец их убивал, тем больше их прилетало. Часто, лежа в засаде, бойцы развлекались тем, что подсчитывали, сколько групп по 50 мух убил каждый член патруля. Кроме москитов и мух, наиболее свирепыми врагами считались осы, муравьи, шершни, скорпионы и сороконожки – по словам оперативников, они атаковали патрули САС куда яростнее, чем терры из ЗАНЛА.
Но самым ненавистным врагом считались даже не насекомые – растения, в частности одно из них, «буйволова фасоль» (Thermopsis rhombifolia). Оно выстреливало облачками тоненьких, практически незаметных глазу волосков, которые попадая на кожу, вызывали нестерпимый зуд. Зудело особенно сильно, если ядовитые волоски попадали на влажную и липкую от пота кожу – а это было неизбежно, поскольку САС в буше не прохлаждались. По воспоминаниям оперативников, передать ощущения от этого зуда невозможно – закаленные в боях диверсанты порой плакали от невозможности унять чесотку. А избавиться от налипших волосков не было никакой возможности: «Ну, в грязи пытались изваляться, все что угодно делали – без толку, ничего не помогало. Только и оставалось, что состроить бодрую физиономию и ждать пока зуд прекратится сам собой».
Ко всему прочему оперативники постоянно подвергались риску заражения самыми разнообразными экзотическими болезнями, многие из которых в мире были практически забыты, как, например, бубонная чума. Порой диверсанты возвращались из буша, имея целый букет неведомых болячек: доктора были просто не в состоянии их диагностировать. В одном случае, бойцов пришедших с рейда, незамедлительно переправили самолетом в ЮАР – медики из Университета Родезии оказались бессильны и попросили о помощи коллег с юга.
В целом даже простое пребывание в "диком поле" представляло для обычного человека опасность – проще говоря обстановка в буше могла неподготовленного человека просто убить. Но спецназу приходилось не гулять по дикой территории, а выполнять свои задачи: искать, находить и уничтожать врагов, производить разведку и совершать диверсии. Не случайно высшую награду Родезии – Большой Крест «За отвагу» получил капитан САС, (позже капитан Скаутов Селуса) Крис Шулленбург – человек, который разработал и воплотил в жизнь идею патрулей-двоек. Уроженец ЮАР, Шулли, как называли его друзья, вызывал восхищение даже у своих товарищей скаутов-матабелов, сызмальства привыкших к жизни в буше – они не могли поверить в то, что человек может в одиночку выжить в негостеприимных районах Мозамбика, неделями добывая воду и еду «с земли» и при этом получая разведданные. В частности, Шулли получил эту награду за то, что находясь во вражеском тылу, умело координировал совместные операции ВВС, СкС, РЛИ и САС.
Но помимо всякой вредоносной мелочи, САСовцы подвергались атакам и со стороны более крупных представителей фауны. Именно оперативникам САС принадлежит своеобразный рекорд – они дважды нарывались на неспровоцированное нападение слонов. Когда спецназовцы рассказывали об этом своим коллегам из других частей, то натыкались на понятное недоверие – большинство родезийцев знали, что слоны не нападают на человека, если они не испуганны чем-то или сильно раздражены. Однако один из оперативников испытал на собственной шкуре, что такое свирепый слон – на память о той встрече у него осталось более 70 швов.
Инцидент произошел в 1970 году, в относительно мирный период войны. Патруль САС в долине Замбези наткнулся на стало слонов. Неожиданно крупная слониха атаковала одного из оперативников и подняла его на бивни. Бивень проткнул легкое бойца и вышел со спины – к счастью острый клык не задел сердце. После того как боец был нанизан на бивень, слониха подняла оперативника в воздух и сбросила САСовца на землю. Далее она начала его топтать и попыталась задавить коленями. Наконец, оставив эти попытки, она развернулась и потрусила назад, к стаду. Как ни удивительно, но САСовец выжил – правда после этого весь личный состав САС проникся глубочайшим уважением к серым гигантам.
Вторая атака слонов произошла буквально через несколько дней после первого нападения. На четверку САСовцев, шедших колонной вдоль тропы в буше, обрушился слон, возникший, казалось, из ниоткуда. Слон погнался за Марком Крюгером – когда животное было в десятке метров от бойца, Марк развернулся и пару раз выстрелил в свирепого зверя, целясь в голову. Однако на слона эти выстрелы не произвели впечатления – животное продолжало наступать. Спас Крюгера новичок в САС, американец Роберт Макензи – короткой очередью он остановил слона, а двое других оперативников прикончили животное. САСовцы никогда не убивали животных, кроме как для самозащиты, но это был именно тот случай. Когда тушу осмотрели, то стало понятным поведение животного – это была старая оголодавшая слониха, которая уже не могла от старости обрывать кору с деревьев; вероятно именно поэтому она превратилась во вздорную тварь.
Возвращаясь на базу, оперативники всю дорогу подтрунивали и поздравляли Макензи – это была первая боевая операция молодого американца, и в ее ходе он не только проявил хладнокровие, но и принял участие в «охоте» на слона, развлечении за которое богатые туристы платили приличные деньги.
Но за исключением этих случаев, слоны особо не досаждали спецназовцам. Правда спать САСовцам они все-таки мешали. Когда в ночи раздавался звук точь-в-точь похожий на винтовочный выстрел, то просыпался весь патруль – и лихорадочно пытался понять, что это было: стрельба или же это слоны ломятся сквозь буш, обламывая ветки с деревьев? Тем более что темной ночью определить, где именно находился слон не представлялось возможным – как позже признавались спецназовцы, «ощущение такое, что негодяй находится в паре шагов и внимательно наблюдает». К тому же время от времени кто-нибудь вспоминал легенды о пьяных слонах, что оптимизма не добавляло – дело в том, что любимым лакомством этих млекопитающих являются плоды марулы. Слоны набивают ягодами свой желудок, там происходит ферментация, слон немедленно хмелеет и начинает буйствовать. Естественно, никому не улыбалось повстречать на пути пьяного слона, который ломится сквозь кустарник, не разбирая дороги. (На самом деле это байка. Плоды дерева марула действительно содержат алкоголь. Однако этанол содержится только в созревших фруктах, а слоны едят марулу, не дожидаясь пока она полностью поспеет. К тому же, чтобы крепко «закосеть», слону средних размеров необходимо заглотить в один присест порядка полутора тысяч зрелых плодов - что в принципе невозможно).
Встречаясь со стадом, САСовцы старались обойти слонов стороной. Хотя мирно пощипывающие травку животные не проявляли признаков агрессии, спецназовцы действовали по принципу «грамм осторожности стоит килограмма лекарств». Порой оперативникам приходилось использовать слоновьи тропы, чтобы продраться сквозь непроходимый буш. В этих случаях внимание бойцов, и без того находящееся на пределе, обострялось вдвойне. Слоны могут передвигаться практически бесшумно, и как только САСовцы чувствовали, что гиганты приближаются, они тут же сходили с тропы, пережидая пока слоны не пройдут.
Но вот когда дело доходило до встреч с носорогами, то спецназовцам предоставлялась возможность в полной мере продемонстрировать свои беговые навыки. Носороги, в отличие от слонов, обладают вздорным нравом и не нуждаются в поводе для нападения на кого-либо. Опытным путем было установлено, что при виде солдат носорог либо фыркает, разворачивается и трусит куда-нибудь в сторону, либо же фыркает и немедленно набрасывается на людей.
Поэтому, когда САСовцы слышали носорожий храп, они останавливались, и если замечали движение, то немедленно разбегались, бросая оружие и снаряжение – контакт со свирепым и злобным носорогом никак не входил в число приоритетных задач. Интересно, что быстрее всего на голые стволы деревьев умудрялись взбираться (за считанные секунды) самые крупные солдаты в патруле, тащившие на себе самый тяжелый груз.
Еще одними представителями недружелюбно настроенной фауны являлись крокодилы – в частности Замбези просто кишела этими тварями. Наибольшую опасность представляли ночные переправы – порой оперативникам, чтобы удержать каноэ, приходилось соскакивать в воду и по пояс, а где и по горло направлять лодки вручную. При этом естественно, САСовцы не имели понятия, есть ли поблизости крокодилы. По понятным причинам использовать фонари они не могли – так же как не могли и шлепать по воде, чтобы отпугнуть тварей: оперативники обязаны были соблюдать тишину. Но в отношении крокодилов бойцам везло – за войну спецназовцы провели более тысячи переправ, и с крокодилами встретились только один раз: тогда одному из бойцов крокодил отгрыз палец, а другого укусил в пах.
В реках спецназовцев подстерегали и другие опасности – помимо бильгарциев и крокодилов, та же Замбези была богата гиппопотамами. Эти создания считались самыми опасными животными – бегемоты, с их огромными клыками и крепкими челюстями, погубили больше людей в Африке, чем все остальные создания, вместе взятые, включая змей и львов.
Порой, при переправе САСовцы оказывались в самой гуще стада – бегемоты неожиданно всплывали, отфыркиваясь и ухая. Как правило, гиппопотамы специально не нападали на каноэ, но огромная туша бегемота при всплытии могла легко перевернуть лодку. Хуже всего, по словам спецназовцев, приходилось в непосредственный момент высадки на берег. Бегемот – только на вид создание неповоротливое, на самом деле гиппопотам способен двигаться с необычайным проворством. Часто бывали случаи, когда мирно спящие на берегу звери неожиданно вскакивали и прыгали в воду. Всплеск от падения туши переворачивал каноэ. В одном случае недовольный чем-то бегемот принял каноэ, в котором находились Колин Уиллис и Энди Джонстон, за добычу и попытался съесть лодку. К счастью, оперативники вовремя выпрыгнули из каноэ, и выбрались на берег. Пару раз взмахнув челюстями, бегемот превратил лодку в кучу обломков, после чего развернулся и уплыл.
Источник: tiomkin
